Велислав вгляделся вдаль.

К лесу подходила виннетская дружина. А вот в ней были раненые и даже, кажется, убитые. Кого-то несли на составленных копьях. Дружинники бились в самом лагере. Немудрено: ни в одном бою без жертв не обходится. Но ярко-красный плащ князя Молнезара Велислав увидел издалека.

Вчера вечером Велислав убеждал князя, что не стоит выделяться. Ведь его дружина пойдет не в большую сечу, а в легкий налет — для того, чтобы отвлечь внимание. Поэтому уместный в большом бою яркий приметный плащ был совсем ни к чему. «Эх, князь! — подумал Велислав. — Упрям! Не переубедишь. Впрочем, в темноте красный цвет не так заметен, как при солнце…»

Князь заметил Велислава. Отдав приказ шедшему рядом сотскому, он повернул к вендским охотникам. Дружина князя Молнезара пошла дальше, а виннетский князь и молодой венд поспешили друг другу навстречу.

— Ну что, Велислав! Победа?!

— Победа, князь! Ты только взгляни, как они там друг друга молотят! Я думаю, скоро от викингов и следа не останется!

Князь, щурясь, смотрел вдаль, на пыльное облако. Оттуда долетал шум сражения.

— Ничего не вижу! Ну и зрение у тебя, охотник!

— Так ведь и я не вижу, князь! Просто знаю!

Они рассмеялись. Князь похлопал Велислава по плечу.

— Отдохнуть бы, в баньку сходить, да дело до конца не доведено. Подождем.

— Подождем, князь, — весело согласился Велислав.

— Пошли к воеводам, им тоже надо знать, как дело было…

К полудню пыльное облако осело. Незадолго до этого наблюдатели увидели, что из него вырвалось несколько десятков всадников и нещадно гоня лошадей поскакали на закатную сторону. Погони за ними не было. А над стойбищем бруктеров кружили черные тени. Стервятники знают: битва — это добыча, пир. Надо только дождаться.

— Викинги! — восторженно крикнул кто-то из воевод. — Ноги уносят! Ну-у дела! И биться не стали, чтобы в Валгаллу с кровавым мечом придти! Непохоже на них.

— Наверно такие викинги, — вполголоса сказал князь Молнезар. — Они с самого начала честь не блюли. Чужими руками бились…

— Князья! Воеводы! Ну что, добьем врага, пока он слаб? — предложил полоцкий князь. — Чтобы после этого разгрома даже смотреть в альтидскую сторону боялись!

— А стоит ли, князь? — слегка удивился Велислав. — Викингов нет, опаивать бруктеров некому. И вести их дальше некому. Да и не пойдут они дальше. Вы же знаете — не по своей воле шли. Хорошо бы с ними перетолковать. Может, их едой, какой ни на есть снабдить? Разъяснить — где они, путь домой указать? Добро худо переможет. Не устоять худу против добра…

— Угу, верно говоришь, — согласился полоцкий князь. — Только хорошо добро тому делать, кто его помнит. А вот вспомнят ли потом дикари, что мы к ним с добром отнеслись?

— Позже узнаем, что они дальше делать хотят. Пусть остынут. Им под викингом несладко приходилось. Как живы-то до сих пор, как от бескормицы еще ноги таскают?

— Вечером к ним пойдем, — невозмутимо сказал князь Молнезар. — Велислав прав. Сначала добром. Ну а если… — что «если», он не договорил. — Одна рука его сдавила черен меча, а вторая сжалась так, что хрустнули пальцы.

К вечеру Велислав и Прозор и князь Молнезар поскакали к лагерю бруктеров. За ними ехала сотня доверенных княжеских дружинников. Князь Молнезар решил окончательно закрепить победу. Хотя воевать вроде никто не собирался. Бруктеры, после того как перебили викингов, так и не сделали ни одной попытки куда-либо двинуться: ни на восход, ни на закат.

Копыта коней мягко ступали по высокой траве. За день земля пропеклась. Бездонное, безоблачное небо истекало зноем. Но люди как будто не чувствовали жары. Порой казалось: все, что произошло сегодня ранним утром — всего лишь сон. Чудесный радостный, но сон. «Хорошо, что все кончилось, — стряхнул наважденье Велислав. — Эвон, какое пекло! А ведь они сегодня бы двинулись! Точно! Лес запалили бы… Эх!»

Не проехав и половины пути, дружинники пустили лошадей неспешным шагом. Пусть дикари видят, что воины едут к ним не спеша, с добрыми намерениями. Когда до лагеря оставалось не больше версты, альтидцы остановились.

— Может спешимся, князь? — предложил Велислав.

Молнезар повернулся к своей дружине. Поднял руку.

— На землю, воины! Пусть видят, что мы с миром!

Спешившись, дальше не пошли. Стояли настороже. Малейшая опасность, и воины взлетят на своих скакунов. Но все обошлось. От лагеря в сторону альтидцев также неспешно направилось несколько десятков дикарей. Прозор, морща лоб, пересчитывал. Потом обернул изумленное лицо к Велиславу.

— Их сотня, и еще три бруктера! Как и нас! Точно, войны не хотят!

Впереди бруктеров шел высокий, чуть ли не на две головы выше остальных, дикарь. Узловатые пальцы его левой руки сжимали увенчанную шипами дубинку, а правая держала круглый узорчатый щит. Он вряд ли полностью прикрыл бы грудь дикаря. Она была настолько широка, что щит в его руке казался каким-то несерьезным, чуть детским. Прозор даже завистливо крякнул. Он считал себя настоящим богатырем. И по праву, — вендских лесах он еще не встречал равных ему и по мощи, и по стати. «Пожалуй, я бы его одолел, — утешился молодой венд. — Но бороться нам точно не дадут, не то время, чтобы поединки устраивать…» На плечах бруктера висела мохнатая шкура неведомого вендским охотникам зверя. Остальные дикари подстать предводителю: тоже обмотаны шкурами и так же вооружены — дубинками и щитами. Только что ростом поменьше, и не такие здоровые.

Бруктеры остановились. Их предводитель бросил на землю дубину и щит, воздел кверху руки, показывая, что они пусты и что зла от него ждать не надо. Неожиданно для альтидцев он что-то загорланил низким, рыкающим, схожим с ревом хищного зверя, голосом.

— Что это он голосит, князь? — тихо спросил Велислав. Он напряженно вслушивался, но не мог разобрать ни слова. — Мне его наречье неведомо.

— Спрашивает, не те ли мы люди, что напали на них ночью и учинили великий разбой над их врагами — викингами.

— На каком языке он говорит?

— По-фризонски, но какой-то он не такой. Смутный… Я сам с трудом разбираю. Сейчас попробую ответить.

Князь набрал в грудь побольше воздуха, и стал что-то громко кричать.

Казалось, бруктер напряженно вслушивается. Затем он сделал несколько шагов вперед, все так же показывая пустые руки. Еще два дикаря тоже сложили оружие и стали рядом с предводителем.

— Ну, Прозор, придется тебе за главного быть, — усмехнулся князь Молнезар. — Они хотят поговорить мирно. Надо этим воспользоваться.

— Я с ним пойду, князь. — Велислав положил на землю лук, снял с пояса длинный охотничий нож. — Мало ли что… Знаешь, князь, я немного разумею язык вестфолдингов. Когда первый раз в разведку ходили, я слышал — викинги с бруктерами по-своему говорили.